Книжная полка февраля.

Ну и что, что за окнами март?! Рассказать о февральских книгах и сейчас не поздно.

Каждый раз, закрыв книгу, я думаю, что вот сейчас, немедленно поделюсь впечатлением и хотя бы тезисно, набросаю отзыв. Но так не получается почти никогда, за редким исключением, когда книга влюбляет в себя сразу.

1.В книге "Пять четвертинок апельсина" Джоан Харрис рассказывает историю о семье из небольшой французской деревни.

 Действие начинается в наше время, когда главная героиня- Фрамбуаза- приезжает в родительский дом после долгого отсутствия и возрождает его. Ее в деревне не узнают, но это ей и на руку. Если бы жители догадались, что она из того проклятого семейства, которое бежало от людского гнева в годы войны, то от нее бы отвернулись снова.

Фрамбуаза- одна из трёх детей мамаши Дартижан. Старшему досталась в наследство ферма, средней дочке - винный погреб, а младшей, Фрамбуазе, - банка с трюфелем, одиноко плававшем в подсолнечном масле, да кулинарная книга матери.

Долгое время Фрамбуаза- считала эту книгу не более, чем списком рецептов. И лишь, выкупив у брата ферму и оказавшись в родных стенах, она начала расшифровывать повесть жизни матери, спрятанную в книге, в крючках и загогулинах. Подсказку дал брат, сказав, что книга- это самое ценное и что мать любила ее больше остальных детей. Фрамбуаза умела хорошо готовить, помнила материнские рецепты и ее маленькое кафе никогда не пустовало.

Завязка истории- репортаж журналиста об этом месте и прекрасной кухне. Передачу увидели ее племянник, сын брата, со своей женой. У них была сеть кафе и они активно продвигали свой бизнес. Приехали к тете и стали просить книгу рецептов или один рецепт. Угрожали. С того дня началось противостояние. И чтение дневника. Фрамбуаза рассказывает историю своего детства и вспоминает мать. Женщина страдала жесточайшими мигренями. И в это время ей чудился аромат апельсинов. Дочка, зная об этом, и, надеясь на новый приступ болезни, в городе украла с прилавка апельсин, съела его с братом и сестрой, а потом шкурки завязала в тряпочку и спрятала для  матери на кухне. Женщина слышит апельсин и уходит в комнату, понимаяп что сейчассей станет плохо. Но там снова  спрятаны апельсиновые корки. Она очень страдает.  В это время дети    уходят на поиски приключений. Была война,  оккупация, а дети познакомились с немцем и рассказывали ему кое- какие сведения... Чем все закончилось? Рецепты остались в целости и сохранности. А вот в остальном...

Роман написан  хорошо.  Но мне было прямо физически больно читать о жестокости детей по отношению к матери. Мать тоже в своей болезни не замечала детей и их поступков. "Деревья она любила  больше,чем нас". Но второй раз я читать роман не буду. Мне он напомнил "Тринадцатую сказку". Есть в нем безжалостность и жестокость.

2.

Рассказ Владимира Короленко "Парадокс".

Рассказ задали прочитать Ане в школе. Он оказался сложным в понимании. И я его тоже прочитала, чтобы объяснить. Начался рассказ так.

"Для чего создан  человек, об этом мы с братом получили некоторое понятие довольно рано. Мне, если не ошибаюсь, было лет десять, брату около восьми. Сведение это было преподано нам в виде краткого афоризма, или, по обстоятельствам, его сопровождавшим, скорее парадокса. Итак, кроме назначения жизни, мы одновременно обогатили свой лексикон этими двумя греческими словами."

Дети из богатой семьи увидели уличное представление. Взрослый и сильный детина вез на тележке  увечного калеку, у которого не было рук. Собрав толпу любопытных, калека, которого прозвали феномен,  стал показывать, что он без рук умеет раздеваться, писать красивым почерком, выполнять разные действия.  Заработанные деньги он отдавал своим племянникам.    Он  шутил и смеялся. А потом дал мальчикам бумажку с цитатой. "Человек создан для счастья, как птица для полета". В чем же парадокс? В том, что калека, немощный  человек счастливее того, который возит его на тележке. 

"А ты сегодня    в добром   гумо́ре, — угрюмо и язвительно сказал долгоусый.

— А что? — с любопытством сказал феномен.

— Так… пишешь приятные афоризмы и раздаешь голодранцам по сороковцу… Какой, подумают люди, счастливец!

Феномен захохотал своим резким смехом, от которого у меня что-то прошло по спине, и потом сказал:

— Ха! Надо себе позволить иногда… притом же ничего не потеряли… Ты видишь, и приятные афоризмы иногда делают сбор. У тебя две руки, но твоя голова ничего не стоит, бедный Матвей!.. Человек создан для счастья, только счастье не всегда создано для него. Понял? У людей бывают и головы, и руки. Только мне забыли приклеить руки, а тебе по ошибке поставили на плечи пустую тыкву… Ха! Это неприятно для нас, однако не изменяет общего правила…"

3. Книга Рубена Гальего "Белое на черном" удивительным образом совпала с предыдущим рассказом. 

Книгу дала прочитать Анина учительница по рисованию. Она сказала, что это ее любимая книга. Сначала книгу прочитала дочка, потом я. А потом и купила себе в библиотеку. Книга автобиографические. Автор родился в России в 1968 году. Его мать - испанская студентка. Дед, отец матери- председатель компартии Испании, известная фигура. Отец- тоже иностранный студент. Короткая связь. Мальчик родился с ДЦП и недействующими руками и ногами. Инвалид. До года мать была с ним, а потом его положили в больницу, а ей сказали, что здесь он умер. Так началась его жизнь в домах интернатах. 

"Что остаётся у человека, когда не остаётся почти ничего? Чем оправдать свое жалкое полусуществование полутрупа? Зачем жить? Я не знал тогда, я и сейчас не знаю. Но, как Павел Корчагин, я не хочу умирать до смерти. Я буду жить до последнего. Я буду драться. Медленно нажимая на клавиши компьютера, я ставлю букву после буквы. Я тщательно куб свой штык- свою книгу. Я знаю, что второго шанса не будет."

Рубен рассказывает страшную историю выживания в домах- интернатах. Но книга замечательна тем, что в каждой истории, в каждом эпизоде есть хорошее. Люди, которые рядом, или вкусная котлета, или интересная книга. Он не о жестокости пишет, а о том, что есть лучи света в жизни. Они помнятся. За них цепляются те, кто хочет жить. 

"Как ни странно, но где бы я ни был, в детдоме ли, в больнице, в доме престарелых, какая-то нибудь добрая душа всегда давала мне на Пасху крашеное яйцо. И это просто здорово."

Мальчик вырос и оказался в Америке и впервые сел на инвалидную с пультом управления. Он узнал, что такое безбарьерная среда. Он понял, чем Америка отличается от России. Он вернулся в Россию. "А потом в России я целый месяц жрал водку  с утра до вечера, плакал по ночам и пытался  нащупать джойстик управления несуществующей, мифической коляски. И каждый день жалел о том, что в решающий момент сделал неправильный выбор."

После этой книги я спросила у Гугла про автора книги. Он живет в Израиле. Пишет книги. Женат. Две дочери. И у него есть коляска. Он свободен! Нашла интервью с автором. 

4. Ещё одна книга оставила след в моем сердце. Фрида Вигдорова "Девочки. Дневник матери."

Про Фриду Вигдорову узнала только в прошлом месяце от Кати из блога "Дом "на дереве дом". Она и Ирина Яранова рассказывали о трилогии автора "Дорога в жизнь", "Черниговка", "Это мой дом". Это книги 50- х г.г. Я, к сожалению, пропустила этого автора совсем. В интернет-магазине магазине меня заинтересовала книга "Девочки. Дневник матери." Это подлинные дневники о жизни и воспитании детей. Жизнь- это и есть воспитание. Такая хорошая, искренняя и честная книга. Впервые дневники были напечатаны в 2010 году, под редакции подруги Лидии Чуковской, в журнале "Семья и школа". 

Книга получилась, как настоящий рассказ о жизни. Какие- то моменты прямо напомнили фильмы тех лет. А девочки тем временем росли. 14 лет охватывает книга: война, послевоенные годы, репрессии, оттепель.  Много фотографий и подробностей. Очень личный и откровенный дневник. Образ матери- любящей, переживающей; образ писателя и журналиста- честного и бескомпромиссного; образ женщины заботливой и внимательной виден в каждой строчке. Мне очень понравилась эта книга. 

Так получилось а этом месяце, что все произведения носят дневниковый характер. 

Книгой месяца пусть будет "Белое на черном". Торжество жизни.

Книги отправляются на книжную полку февраля к Людмиле Федоровне.